Женщина на приёме в поликлинике:
— Борис Моисеевич, а в каких позах нельзя забеременеть с гарантией сто процентов?
— Вы лежите на кровати, а ваш Сёма — на диване!
По телевизору расхваливают художника:
— Одним мазком кисти он может превратить смеющееся лицо в плачущее.
— Ой, я вас умоляю, — комментирует Моня, — Моя Софочка веником может сделать то же самое!
— Доктор! Помогите! Я заплачу любые деньги!
— Хорошо. Только деньги вперёд! А то вечно так: поможешь человеку, а он потом лежит в гробу и делает вид, шо не узнаёт!
— Роза, шо бы ты хотела от жизни?
— Ой, таки немного: домик у моря с видом на настоящего мужчину.
Одесса, ночь, улица:
— Мадам, кошелёк или жизнь?
— Шо значит «или»?! Уже берите меня всю!
Софочка постарела… И к надписям в подъезде стали приписывать «тётя».
— Жора, вчера я видел, что у дома, где живёт ваша тёща, стоял катафалк. Вас шо, можно поздравить?
— Ой, о чём вы?! В том доме триста квартир, это такая лотерея!
— Хаим, наш сын будет скрипачом!
— Но у него же нет слуха!
— Слух-то тут причём? Он будет играть! Слушать будут другие.
Приходит Сара домой из поликлиники:
— Абрам, ты знаешь, то шо мы с тобой тридцать лет принимали за оргазм, на самом деле астма!
— А Софочка была замужем?
— Ой, Яша! Где уже Софочка только не была!
Еврейское проклятие:
«Шоб ты стал таким богатым, чтобы второй муж твоей вдовы всю жизнь прожил не работая!»
— Сара, что у вас в медальоне?
— Волосы моего мужа.
— Но ведь он ещё жив!
— Таки жив, но волос давно уже нет.
— Прежде чем огласить завещание господина Рабиновича, я хотел бы задать вопрос его жене: Сударыня, не выйдете ли вы за меня замуж?
— Моня, какой всё-таки грех, шо у нашей Софочки ребёночек до свадьбы родился…
— Таки шо здесь такого? Откуда он мог знать, когда свадьба?!
Жили-были тюлька и килька.
И вышли они замуж за евреев.
И стали Сайра и Мойра.
